ТЕУРГИЯ КАК КАТЕГОРИЯ ЭСТЕТИКИ РУССКОГО СИМВОЛИЗМА — одна из самобытных категорий эстетики русского символизма. В древности понятием “теургия” обозначалось сакрально-мистериальное общение с миром богов в процессе особых ритуальных действ. В. С. Соловьев осмыслил теургию как древнее “субстанциальное единство творчества, поглощенного мистикой”, суть которого в единении земного и небесного начал в сакральном творчестве. Особо он выделил современный этап теургии, который обозначил как “свободная теургия” или “цельное творчество”. Его сущность он усматривал в сознательном мистическом “общении с высшим миром путем внутренней творческой деятельности”, которая основывается на органическом единстве главных составляющих творчества: мистики, “изящного искусства” и “технического художества” (Собр. соч., т. 1. СПб., с. 286). Это понимание теургии и теургического творчества нашло активный отклик как в среде символистов, так и у многих русских религиозных мыслителей нач. 20 в. Вт. Ивана” особо акцентировал внимание на мысли Соловьева о том, что искусство будущего должно вступить в новую свободную связь с религией, когда художники (теурги) сами будут сознательно управлять “земными воплощениями” религиозной идеи. Согласно Иванову, теурги, носители божественного откровения, — истинные мифотворцы, в высшем смысле символисты, а теургия — “действие, отмеченное печатью божественного Имени” (Собр.соч., т. 2. Брюссель, 1974, с. 646); в полном смысле слова она еще не реализована, но именно к ней стремятся символисты в своей деятельности.
Большое внимание теургии, как высшему этапу творчества — самой жизни с помощью божественной энергии Софии и самого первого Символа — уделял А Белый. “Стремление к теургии” он усматривал в мудрости Ницше, а формулу Вл. Соловьева — “Соединение вершин символизма как искусства с мистикой” — расценивал как наиболее точное определение сути теургии (Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма, т. 2. М., 1994, с. 218). Человеческое творчество на высшем его этапе состоит, в терминологии Белого, из трех восходящих “актов”. Первый акт — создание мира искусств. Второй — “созидание себя по образу и подобию мира”, т. е. совершенствование самого себя, которое вершится в острой борьбе со своим косным “Я”, со “стражем порога”, не пускающим личность в царство свободы. Здесь происходит трагический разлад личности с самой собой, уход художника из искусства (отсюда сожжение “Мертвых душ” Гоголем, сумасшествие Ницше, безумие Врубеля, “глухое молчание Толстого”). Третий акт (грядущий) — вступление личностей в царство свободы и “новая связь безусловно свободных людей для создания общины жизни по образу и подобию новых имен, в нас тайно вписанных Духом” (там же, с. 465). Этот последний акт и соответствует в понимании Белого уровню теургического творчества (или бытия), основанного на духовной инспирации свыше.
Идея теургии получила развитие в книге Н. А. Бердяева “Смысл творчества. Опыт оправдания человека” (1916): “Теургия — искусство, творящее иной мир, иное бытие, иную жизнь, красоту как сущее. Теургия преодолевает трагедию творчества, направляет творческую энергию на жизнь новую”. В теургии кончаются всякое традиционное искусство и литература, всякое разделение творчества; в ней завершается традиционная культура, как дело рук человеческих, и начинается “сверхкультура”, ибо “теургия есть действие человека совместно с Богом, — богодейство, богочеловеческое творчество” (Собр. соч., т. 2. Р., 1985, с. 283).
Лит.: Бычков В. В. Эстетические пророчества русского символизма.— “Полигнозис”, 1999, № 1, с. 98—104; Он же. 2000 лет христианской культуры sub specie aesthetica, т. 2. СПб.—M., 1999, с. 394—451.
В. В. Бычков